Вступительная статья Веры Гессе (Громовой)
«Я хотела создать ДОМ и показать молодым, что и в этой стране можно быть порядочными людьми, можно дружить и помогать друг другу, можно любить и держаться друг за друга…И я такой ДОМ создала» . Н. В. Гессе, Чикаго, США
НВ, как человек творческий, при рассказе какой-либо истории могла и немного добавить, что называется, «от себя». При этом порой границу этого добавленного материала определить бывало довольно трудно. А порой проблемно было даже определить, о каком событии идет речь.
Маленький пример из жизни. Как-то НВ рассказывала мне о том, насколько талантлив был мой отец (Игорь Гессе) в музыке. С ее слов, когда он – Игорюша (так она его называла почти всегда) – вдруг бросил музыкальную школу, к ней на дом приходил сам директор школы, уговаривал, чтобы Игорюша вернулся, какой он способный, да и вообще!
Игорюша в музыкальную школу не вернулся, a много лет спустя я услышал версию самого «Игорюши» – из музыкальной школы он не ушел, а его оттуда выгнали за прогулы.
Однако если с этими версиями есть возможность правдивости их обеих, то в истории с майором и пощечиной разобраться сложнее. Так или иначе, я одну историю слышал от той же НВ примерно в следующем изложении:
К ним во фронтовую редакцию газеты прибыл новый майор и стал устанавливать свои порядки. Инструктировал, что (примерно, с памяти) заголовки статей надо набирать курсивом, а цитаты полужирным шрифтом (или что-то вроде того). А НВ ему возражает, что “Мы обычно наоборот – заголовки полужирным набираем, а цитаты курсивом…” (или как-то так, сейчас уже не помню). И тут майор говорит, “Всякая блядь будет меня учить как шрифты набирать”, а происходило это в присутствии других из редакции. НВ ему в ответ, “Товарищ майор, если Вы сейчас же не извинитесь, я дам Вам пощечину”, на что майор ответил, “Всякая блядь еще будет мне угрожать”. И тогда НВ подошла и при всех дала ему две пощечины – по одной за каждую “блядь”.
Так с офицером поступать, да еще в присутствии других – статья тогда была, со слов НВ, в общем, расстрельная. Но в части (в редакции) руководитель – полковник всё прекрасно понял, и НВ не расстреляли, а вскоре перевели в другую редакцию.
И вот интересно, тот же это майор? И как долго он подобное терпел? И, действительно, возможно ли было тогда дать прилюдно пощечину офицеру и остаться после этого в живых?
А может, оба случая действительно были, и поэтому она говорила, что все майоры – сволочи? Об этом история тоже молчит…